Каринэ Серебрякова. Журнал «Вестник практической психологии образования» № 4(9), октябрь-декабрь 2006 г., стр. 110-115
Данная статья посвящена анализу некоторых скрытых причин снижения успеваемости у детей и подростков, с которыми чаще всего сталкивается школьный психолог. Автор отмечает, что резкое снижение успеваемости сразу по всем предметам часто является показателем (симптомом) неблагополучия в предыдущем психосоциальном развитии ребенка. Основываясь на длительном наблюдении и собственном опыте работы в общеобразовательных учреждениях автор выделяет несколько наиболее часто встречающихся причин быстрого снижения успеваемости: отсутствие ответственности у подростков за результаты собственной деятельности, нарушение привычного способа общения ребенка с родителями и последствия травматического стресса. В статье также приводятся некоторые рекомендации по профилактике и устранению проблемы снижения успеваемости в зависимости от выявленной скрытой причины.
Школьный психолог часто сталкивается с жалобами учителей и родителей на «резкое», «внезапное» снижение успеваемости у детей и подростков без видимых на то причин. Обычно и учителя и родители говорят примерно одни и те же слова: «Последнее время стал плохо учиться, ничего не делает, может сидеть над уроками часами, тупо глядя в потолок». Или: «Мальчик умный, всегда учился хорошо, а последнее время вообще перестал учиться». Когда есть видимая причина – например, перешел в новый класс (школу), серьезно поссорился с одноклассниками, влюбился, появились новые друзья, увлечение и т.д., то родители и учителя прежде всего заявляют именно об этой проблеме, которая их волнует. Тогда вопрос по поводу снижения успеваемости становится вторичным, так как всем понятна причина (или кажется понятной). В рассматриваемом же нами случае, именно само снижение успеваемости вызывает недоумение и тревогу. К сожалению, не видя объективных причин, и родители, и учителя не торопятся обращаться за помощью к школьному психологу, надеясь, что это снижение временное и «само пройдет». Иногда, правда, так бывает, дети часто учатся неравномерно, и могут снизить успеваемость и без особых серьезных на то причин, но не по всем предметам сразу и не за короткий промежуток времени.
Одна из основных проблем заключается в вопросе передачи ответственности ребенку за результаты его деятельности – речь идет о подростковом возрасте. В своей практике я неоднократно сталкиваюсь с ситуацией, когда родители, прежде всего мама, бдительно следят за выполнением учебных заданий у ребенка на протяжении всех лет обучения в школе, вплоть до 8-го, 9-го класса. Родители не только контролируют выполнение домашних заданий, но и часто «сидят» вместе с ребенком, помогают ему, даже когда он может справиться с заданием сам. Постепенно ребенок приучается рассчитывать только на родителей и не прикладывает никаких усилий к самостоятельной работе. Особенно часто это происходит в семьях, в которых мама не работает, или имеется жестко контролирующая бабушка, ведущая дом и отвечающая за воспитание детей.
В какой-то момент родитель, следящий за успеваемостью, устает, или уже не справляется со школьной программой, или решает для себя, что его сын (или дочь) уже достаточно взрослый для самостоятельной работы, и прекращает всяческую помощь. Внешне это выглядит как стремление помочь ребенку стать взрослым и самостоятельным, на самом деле это часто диктуется усталостью, неспособностью успевать за усложняющейся программой школьного обучения, стремлением снять с себя ответственность за успешное осуществление процесса учения. Создается впечатление, что в какой-то момент родитель проходит некую критическую точку, после которой его силы иссякают, и изменение его поведения происходит очень быстро. Подросток, привыкший полагаться на помощь родителей, совершенно теряется, и даже если он хотел бы самостоятельной жизни, он на это просто не способен. И как результат – резкое снижение успеваемости.
При таком положении дел поведение родителей становится крайне непоследовательным. Поэтому они то говорят ребенку, чтобы он делал все сам, то сидят с ним до ночи над уроками; то они отказываются помогать даже тогда, когда их помощь действительно необходима, то идут к учителю и доказывают, что задание слишком трудно и его невозможно выполнить. В какой-то момент, отказавшись помогать ребенку даже тогда, когда их помощь объективно необходима, родители в то же время не допускают ситуаций, когда проблемы с успеваемостью становятся слишком бросающимися в глаза и критическими. Методы, которые родители обычно применяют для «спасения» своего ребенка не отличаются разнообразием. Наиболее стандартный набор состоит в следующих шагах: родитель «садится» вновь за уроки; просит учителя позаниматься дополнительно с учеником за плату; начинает ходить к учителям, завучам, директору с просьбой дать шанс, войти в положение, поспособствовать и т.д.; переводит, наконец, в другую школу, полегче. То есть делают все, чтобы не допустить «катастрофы». На какое-то время положение может наладиться, а потом все начинается сначала и по кругу. У ребенка к подростковому возрасту появляется твердое убеждение, что родители не дадут пропасть и что-нибудь придумают.
Проблема в данном случае заключается во-первых, в том, что ни у ребенка ни у его родителей не было переходного периода, когда ответственность передавалась постепенно из года в год, из класса в класс, а во-вторых, родитель, как правило, оставляет за собой право по-прежнему контролировать ребенка во всем. Выполнение родительских обязанностей в отношении учения часто понимается как контроль за успеваемостью. В представлении многих взрослых людей состоятельность их как родителей во многом определяется успешностью их ребенка в главной – учебной деятельности. Поэтому, отдавая подростку ответственность за процесс, то есть за самостоятельное выполнение домашних школьных заданий, собственно за учение, родители часто оставляют за собой ответственность за результаты, то есть за отметки. Они по-прежнему продолжают внимательно изучать дневник и наказывать за плохие отметки. Самостоятельность подростка, таким образом, оказывается мнимой, так как он продолжает учиться ориентируясь на внешние стимулы, а не на внутренние. И основная трудность здесь заключается именно в ослаблении контроля.
Хотелось бы подчеркнуть, что речь идет не о необходимой помощи подростку в каких-либо сложных, требующих действительной помощи проблемах, ситуациях или вопросах, связанных с учебой, а о тенденции «спасать» тогда, когда ответственность за свою учебную деятельность и, главное, результаты этой деятельности должен целиком и полностью нести сам подросток. Например, в случаях, когда ребенку грозит двойка в четверти или переэкзаменовка на осень или перевод из сильного профильного класса в обычный.
Работать с родителями в подобных случаях крайне сложно. Соглашаясь с необходимостью передачи ответственности за процесс учения, родители никак не соглашаются с необходимостью передачи ответственности также и за результат. Наиболее часто встречающееся возражение состоит в том, что тогда ребенок «не закончит школу, не поступит в институт, из него ничего не получится и жизнь его пойдет крахом». В то же время они просят психолога «оказать давление, объяснить ребенку о необходимости самому учиться, повлиять на него и т.д.». Причины категорического нежелания передачи ответственности самому ребенку могут быть различными. Иногда родители просто не знают как надо, как лучше, и что для этого надо делать. В этом случае они открыты новому опыту и восприимчивы к анализу сдерживающих причин. Тогда даже одна консультация может помочь родителям иначе посмотреть на проблему и наметить шаги по ее урегулированию.
Однако часто в истоках проблемы лежат скрытые мотивы или страхи самих родителей. Одна из них, как указывалось выше – это страх перед общественным мнением, перед признанием обществом родителя как несостоявшегося, неспособного выполнить свой долг. Этому способствует и позиция многих учителей в школе, которые требуют от родителей постоянного контроля и призывают к ответственности даже в старших классах школы. Другая часто встречающаяся проблема кроется в семейных взаимоотношениях, когда неработающая мама всячески доказывает, что она занята сложным и трудным, постоянно требующим времени и сил делом – воспитанием ребенка. Предоставить подростку самостоятельность, передать ответственность, перестать жестко контролировать означает в ее представлении безделье, ненужность и никчемность. Женщина как бы остается без работы и не оправдывает свое существование в доме. Муж, свекровь или мать в таком случае имеет право ее упрекнуть в том, что она целыми днями ничего не делает, а только занимается собой и своими делами.
Отцы часто подвержены подсознательному, а иногда и сознательному желанию реализовать свои мечты, потребности, планы в ребенке, особенно если у них в данный момент жизни не все гладко в их профессиональной деятельности или им не нравится их дело или социальное положение, которое они занимают. Тогда ребенок заменяет отца в реализации его устремлений и амбиций. Ребенок выполняет двойную норму. И, опять же таки, критерием этого является успеваемость, а не реальные, только самому ребенку присущие достижения. Отцы, как правило, ориентируются в своих требованиях на отличников, не желая видеть личные достижения ребенка. Особенно это касается мальчиков.
Встречаются и очень тревожные родители, которые переносят свой страх перед жизнью, ее превратностями на собственных детей. Родители стремятся обезопасить детей от жизненных перемен и трудностей путем опеки, обеспечения им любой ценой обязательного образования, защищающего, по их мнению, от нестабильности. По мнению многих, образование в любом случае дает возможность иметь больше шансов зарабатывать деньги. Кроме того, у таких родителей часто потребность в контроле кроется в глубинном, очень устойчивом недоверии к своему ребенку, диктуемом, безусловно, высокой тревогой. Они заранее приписывают ему множество порочных наклонностей, которых удавалось до этого избежать только путем тотального контроля. Они заранее отказывают своему ребенку в осмотрительности, уме, ответственности и по-настоящему бояться отпустить от себя хоть на миг.
Еще одна категория родителей, не желающих передавать своему ребенку ответственность за его жизнь и за учебу в том числе, на контакт с психологом идет очень охотно, эти родители сами приходят на консультацию, активно обсуждают проблемы подросткового возраста, всячески демонстрируют готовность работать над возникшей проблемой вместе со всем школьным коллективом учителей и администрации. Однако зачастую толку от такого сотрудничества мало. Как только на консультации речь заходит о передаче ответственности, о процессе взросления и предоставлении подростку права самостоятельного выбора, они сразу теряют интерес к беседе и больше на консультацию не приходят. На самом деле эти родители не хотят для своих детей самостоятельности. Подсознательным их желанием , (встречается и сознательным) является удержать своего ребенка возле себя на как можно большее время, а лучше на всю жизнь. В практике школьного психолога я неоднократно сталкивалась с мамами, провожающими 15-ти летних юношей на курсы подготовки в институт и ждущих их после занятий, мам, проверяющих уроки и делающих рефераты за детей, мам, следящих из-за угла за сыном, гуляющим с девушкой, отцов, ждущих у подъезда дочерей после спортивной секции и т.д. На первый взгляд это выглядит как забота о безопасности, здоровье ребенка, как тревога из-за неспокойной и опасной атмосферы на улицах. И их помощь в учебе, проверка домашних заданий, контроль за успеваемостью также укладываются в эту схему заботы и помощи. За исключением нескольких важных моментов. Их ребенок почти н-и-к-о-г-д-а не бывает успешен без помощи родителей. Если подросток сделает что-либо самостоятельно без санкции на то родителей и по собственной инициативе, то в лучшем случае такое деяние не замечается, игнорируется, никак не комментируется, а чаще всего подростку доказывается, что он сделал очередную глупость или совершенно бесполезную и никчемную вещь, и что его самостоятельность всегда приводит в лучшем случае к недоразумению. Если подросток продолжает настаивать на самостоятельном решении своих проблем или на собственном выборе, родители тут же резко отказывают ему вообще во всякой помощи, даже в советах, молча со стороны наблюдая как подросток совершает ошибку за ошибкой и не вмешиваясь до тех пор, пока подросток не запутается окончательно или ситуация начнет выходить из-под контроля. Однако если подросток каким-то образом все же справляется с трудностями самостоятельно, родители тут же вмешиваются и поворачивают ситуацию таким образом, что она разрешается все равно с их помощью. Редко бывает так, что такой подросток может настоять на своем до конца или справиться с возникшей проблемой сам. Живя постоянно под неусыпным контролем и не имея возможности проверить свои силы, он становится зависимым и нерешительным. Его протесты неконструктивны и импульсивны и касаются в основном внешних, незначительных вещей: одежды, прически, музыки.
В учебе такие подростки тоже полностью зависят от родителей. Они уже не хотят ничего делать самостоятельно. Между родителями и детьми появляется своего рода негласное соглашение: ребенок ничего не делает самостоятельно, ни за что не отвечает, он получает помощь во всем, в том числе и по выполнению домашних заданий, а также защиту от требований учителей. Родители со своей стороны требуют беспрекословного повиновения и право диктовать свои правила в любых вопросах без права выбора. Если баланс нарушается, то есть какая-либо из сторон перестает выполнять свои условия соглашения: родители перестали должным, как кажется подростку, образом выполнять свои обязательства, или ребенок захотел много свободы, то в семье начинается борьба. В моменты этой борьбы успеваемость подростков катастрофически падает.
Психологическая работа с проблемой передачи ответственности предусматривает комплексный подход, в рамках которого проводится последовательная работа с родителями, учителями и учениками. И, прежде всего, это предоставление полной информации об особенностях подросткового возраста, о психологическом определении ответственности, о способах ее передачи, о последствиях, к которым приводит излишняя опека.
Из практики следует, что одной лекции или семинара бывает явно недостаточно. На самом деле, вопрос передачи ответственности всегда бывает самым сложным для усвоения и принятия. Родители и учителя легко воспринимают информацию об особенностях подросткового возраста, о перестройке организма и психики детей, но как только дело касается данного вопроса, возникает множество возражений и споров. Тем не менее, подобные периодически проводимые семинары позволяют родителям самим делать выбор, что они хотят для своего ребенка и для себя. Фактически, здесь также происходит передача ответственности родителям за принятие ими решения и это не позволяет им прятаться за «трудный подростковый возраст», за плохих учителей, за систему образования, то есть за внешние причины. Учителя, со своей стороны, получают возможность требовать выполнение учебных заданий от самих учеников, а не от их родителей.
Что касается самих подростков, то при работе с ними целесообразно, уже с 7-8 класса постепенно включать в программы психологических тренингов вначале небольшие упражнения, затем целые блоки, посвященные ответственности за свою жизнь. В принципе, эти блоки включаются и в различные тематические тренинги, направленные, например, на профилактику наркомании и алкоголизма, тренинги развития самосознания, общения и т.д., но особенно в старших классах, когда для подростков становится важен вопрос самоопределения и выбора дальнейшего профессионального пути, вопрос о самостоятельности становится одним из самых важных., рекомендуется этому вопросу посвящать отдельные занятия. Редко, когда самостоятельность в представлении подростков равняется принятию на себя ответственности. Они хотят полной свободы, но не хотят отвечать за ее последствия. И в тренинге они учатся самостоятельно делать выбор, предвидеть последствия и осознанно следовать выбранному способу поведения или цели.
Это можно проиллюстрировать одним ярким примером из практики работы в школе:
На консультацию пришел мужчина, отец мальчика, учащегося 10 класса. Его жалоба касалась резкого, по сравнению с 9-м классом, снижения успеваемости. Он говорил о том, что в девятом классе все было нормально и учеба не вызывала каких-либо нареканий. Отец всегда жестко контролировал мальчика, регламентируя не только распорядок жизни, но и диктуя ему все до мелочей: какую одежду ему носить, как стричься, с кем дружить и какую музыку слушать. В ходе беседы выяснилось, что отец недавно вернулся из длительной командировки, во время которой, мальчику была предоставлена полная свобода, так как мать в этой семье не обладала авторитетом. Вернувшись, отец обнаружил «полный разброд и бардак в семье и в учебе». Успеваемость быстро поползла вниз, мальчик занимался, чем хотел, ходил куда хотел, у него появились какие-то новые друзья, он отрастил себе волосы, а главное, он стал спорить с отцом и отстаивать свои права. С учебой отец справился быстро и радикально. Это был энергичный, волевой, активный мужчина, поэтому он быстро убедил директора школы и учителей в том, что все под контролем и взял на себя личную ответственность за исправление положения с успеваемостью. После этого он засадил ребенка за уроки и за короткое время сам написал ему несколько рефератов, выполнил вместе с ним задания, которые накопились за прошедший период, сделал доклад и отчетную работу по физике. После этого он потребовал плату за все, что он сделал за сына в виде беспрекословного послушания. Однако, вкусив воздух свободы, подросток не захотел немедленно постричься и сменить образ жизни. Он охотно принял все услуги, оказанные ему отцом, но платить за них отказался. У них в доме началась война. Больше всего мужчину волновал вопрос: что делать с сыном, как заставить его по-прежнему слушаться и выполнять все требования.
Мальчик, со своей стороны, искренне возмущался диктаторством отца и требовал для себя свободы. Однако по-прежнему пользовался услугами отца в учебе. Имеется в виду, что помощь отца выражалась не в объяснениях, совместном изучении предмета или в поиске, например, литературы, источников для рефератов и докладов, а в прямом выполнении за сына его учебных заданий, а также в беседах с учителями и администрацией по поводу оценок. На тренинге, мальчик заявил свою тему как стремление избавиться от давления отца-тирана. При всеобщей поддержке группы, мы начали проигрывать его ситуацию и выяснили, что подросток не хочет брать на себя ответственность за учебу и результаты этой учебы, но хочет пользоваться услугами отца и быть при этом совершенно свободным. Когда в результате небольшой работы он был поставлен перед выбором: быть свободным, но нести ответственность и делать все самому, или подчиняться, но иметь возможность в любой момент воспользоваться помощью отца, он, после совсем непродолжительного обдумывания заявил: «Лучше уж я потерплю и постригусь, чем самому все делать. Мне так удобно, хотя и неприятно». Это был его выбор, он отказался нести ответственность, но сделал это сознательно. Фактически, это был первый, по-настоящему ответственный шаг в его жизни. Самое интересное, что у него практически прекратились ссоры с отцом, и он больше дел стал делать сам.
Причина резкого снижения успеваемости у детей более младшего возраста может быть связана с нарушением привычного способа общения с родителями. По рисунку поведения родителя и ребенка это похоже на проблему передачи ответственности, однако дело здесь совсем в других причинах. В данном случае инициатива «сидеть» вместе за выполнением домашних заданий исходит от самого ребенка, когда он стремится таким «сидением» привязать родителя к себе. Это обычно происходит в семьях, когда мама (или отец), мало уделяет внимания своему сыну или дочери в силу занятости или рождения второго ребенка, и общается с ним только по поводу его учебы или поведения. Ребенок таким образом заставляет родителя общаться. И чем меньше тот общается с ним в свободное время, тем больше времени они проводят вместе за выполнением домашнего задания. Ребенок всячески демонстрирует свою зависимость от родителя. Как только родитель отказывается делать вместе уроки, ребенок тут же отвечает невыполненными уроками и двойками. В моей практике был случай, когда ситуация достигла полного абсурда. Доведенная до отчаяния мама «сидела» со своей дочерью до двенадцати ночи, а иногда и до часу каждый день. Первое, что мне бросилось в глаза – это совершенно измученный внешний вид мамы и абсолютно бодрый и довольный вид дочери, хотя она, как и мама, хронически не высыпалась. Второе, на что я обратила внимание, что дочь абсолютно не переживала по поводу отметок, с гордостью говорила о том, что она «тупая» в математике и ревниво следила за поведением матери. Мне также бросилось в глаза, что при упоминании о второй дочери, которой исполнилось два года, девочка вся подобралась и напряглась и расслабилась только тогда, когда опять заговорили об ее «успехах».
Мама рассказала, что у нее всегда были сложные отношения с мужем, который то появлялся, то исчезал на горизонте ее жизни, и она привыкла рассчитывать только на себя, поэтому всю жизнь много работала. Она отметила, что девочка всегда была очень привязчива к ней, и в раннем детстве с трудом отпускала на работу. Уроки они делали всегда вместе, даже когда появилась вторая дочь, мама находила время для того, чтобы с ней позаниматься. Однако сейчас ей нужно было снова пойти работать, так как муж в очередной раз исчез, не оставив ей средств к существованию. Бабушка сидела с детьми, но уроки делать не могла, так как ничего не понимала. Как только мама пошла работать и перестала делать вместе с дочерью уроки, дочь скатилась в успеваемости вниз по всем предметам, особенно по математике. И вот каждый день после работы мама садилась вместе с дочерью за уроки и делала их до ночи. Девочка принципиально не делала математику без нее, объясняя это тем, что ничего не понимает.
В беседе выяснилось, что это было единственное время, когда мама проводила вместе с дочерью. В выходные она занималась домашними делами, в будни работала. Самое сложно было убедить маму попробовать проводить время с дочерью просто так хотя бы по 15 минут ежедневно. Для замученной женщины это было пустое времяпрепровождение. Надо сказать, что это часто встречающееся явление, когда родители считают время проведенное с ребенком в играх или болтовне ни о чем – безвозвратно потерянным. Время, по их мнению, должно быть потрачено с пользой: за чтением умных книжек, за развивающими играми, за подготовкой уроков.
В данном случае, когда девочка получила маму в полное пользование на небольшой кусочек времени, но ежедневно, она постепенно излечилась от своей «тупости» в математике, хотя им обеим было трудно избежать привычного способа поведения.
И, наконец, также часто встречающаяся причина резкого снижения успеваемости по всем предметам связана с психологической травмой. Трудность в определении данной причины состоит в том, что иногда снижение успеваемости следует не непосредственно за травматическим событием, а через продолжительный промежуток времени, бывает через полгода, после того как событие произошло. Именно это и вызывает недоумение. Если ребенок стал плохо учиться сразу же после того как что-то случилось в его семье или с ним самим, то снижение успеваемости вполне объяснимо и не вызывает тревогу. Учителя и родители пережидают этот период, всячески стараясь приободрить и помочь. Когда же событие произошло давно, то с ним чаще всего снижение успеваемости не связывают. В разговоре с психологом событие упоминается вскользь.
И, наконец, также часто встречающаяся причина резкого снижения успеваемости по всем предметам связана с психологической травмой. Трудность в определении данной причины состоит в том, что иногда снижение успеваемости следует не непосредственно за травматическим событием, а через продолжительный промежуток времени, бывает через полгода, после того как событие произошло. Именно это и вызывает недоумение. Если ребенок стал плохо учиться сразу же после того как что-то случилось в его семье или с ним самим, то снижение успеваемости вполне объяснимо и не вызывает тревогу. Учителя и родители пережидают этот период, всячески стараясь приободрить и помочь. Когда же событие произошло давно, то с ним чаще всего снижение успеваемости не связывают. В разговоре с психологом событие упоминается вскользь.
При тяжелых жизненных ситуациях, которые могут произойти в семье, взрослые часто очень глубоко погружаются в свои переживания и не замечают того, что ребенок также сильно и болезненно переживает травматическое событие. Они как бы отказывают ребенку в праве переживать, иногда даже ищут у ребенка поддержки и опоры. Особенно ярко такое поведение взрослых проявляется при разводах или уходе одного из родителей к другому партнеру. Интересы ребенка полностью игнорируются и его переживания не берутся в расчет. Если ребенок громко заявляет о своих потребностях в виде агрессивного поведения, активных деструктивных действий, эмоциональных всплесков, то его скорее услышат и обратят внимание на то, что ему тоже плохо. Однако довольно распространено поведение ребенка, когда он «замирает», «затаивается», ничем не выдавая своего горя или переживаний. Родители и учителя интерпретируют подобное поведение как спокойствие или равнодушие по отношению к событию. Иногда даже встречаются утверждения, что «ему только от этого лучше стало» или «он только выиграл от всего этого, ему отец подарки носит, гуляет с ним», или «она бабушку и не любила вовсе, она больше к моей маме тянется». Все это, безусловно, направлено на снижение собственной тревоги по поводу отсутствия сил заниматься еще и ребенком, утешать его или что-то объяснять. Однако, подобное поведение взрослых препятствует нормальной работе горя и правильному переживанию посттравматического стресса.
Еще хуже ситуация складывается, когда ребенок становится объектом влияния и воздействия одного родителя на другого, или когда у взрослого появляется посттравматическое расстройство с соматическими или психическими нарушениями. Период борьбы или болезни может растянуться на долгие месяцы, во время которых ребенок выполняет функции родителя для своих родителей. Он может ухаживать за больным взрослым, оберегать его, заботиться о нем, выступать парламентером для конфликтующих родителей, мирить их и т.д. Поведение может быть разным, а общее здесь то, что в этот момент жизни, ребенок останавливается в своей жизни и начинает проживать кусок жизни своих родителей или родственников. Его работа горя замораживается, и он забывает на время о себе. Проходит иногда большой срок, прежде чем взрослые приходят в себя, их жизнь постепенно налаживается, и ребенок получает возможность наконец-то заняться собой. По-настоящему именно тогда и начинается работа горя в полном объеме. У ребенка кончаются силы, он как бы «сдувается». Снижение успеваемости в данном случае только видимый симптом.
В данном случае необходимо, прежде всего, установить связь нынешнего состояния ребенка с произошедшим когда-то травматическим событием и, по сути, работать с ним. Кроме того, на лекциях и семинарах для учителей и на родительских собраниях следует подчеркивать важность своевременного обращения к психологу по поводу любых травматических событий.
Таким образом, резкое снижение успеваемости по всем предметам, как правило, связано с глубокими и длительными изменениями в жизни, деятельности и психическом развитии ребенка, и школьному психологу нужно быть особенно внимательным для определения истинных причин этой проблемы.
Журнал «Вестник практической психологии образования» № 4(9), октябрь-декабрь 2006 г., стр. 110-115.